Долго и Счастливо. Часть 2. Game Over
Автор: Мэй
Рейтинг: PG-13, пожалуй.
Жанр: Fantasy, Romance.
Пейринг:Карлос\Сильвия, Карлос\НЖП
Примечание от автора: Если девушка знакомится с тобой при помощи вымогательства, а вы Могучий Рейнджер, скорее всего такая встреча будет иметь долгие и глубокие последствия для вашей последующей жизни. Собственно говоря, об этих последствиях и история. А еще о любви (немного), понимании, честности, том, что иногда твой лучший друг это тот, с кем ты больше всего ссоришься, и том, почему телефон - это самое грозное оружие, когда у тебя есть друзья.
Много дней Охотник скакал через воронки, буераки, через чащи и поля, поглощенный своим горем. Скакал он, скакал, опечаленный, и вдруг видит, под деревом сидит маленькая девочка, сидит и плачет, потерянная.
- Кто ты, дитя, и что делаешь тут, вдали от деревень и городов?
- О, это очень печальная история, путник. Мой брат погиб, я много грустила о нем. И днем, и ночью ходила я на его могилу, корила богов и духов за то, что его забрали у меня. А потом пришла тень прекрасного юноши, похожего на моего брата, взяла за руку и увела сюда, после бросив одну, в темноте. Я поверила ему, этой тени, потому что была одна и грустна, потому что эта тень была безумно похожа на живого человека, на возлюбленного моего брата, а теперь не знаю, как дальше жить? Куда идти мне? И ведь знала я, знала, неразумная, что это лишь тень. И все равно пошла за нею в тьму.
По ненастоящей траве (ох, какое низкое разрешение) бегают синенькие солдатики. Они суетятся – нужно строить здания, добывать разнообразные ресурсы и периодически выбегать из укрепленного лагеря на разведку. Времени нет, времени нет! Властелин указывает, властелин нажимает на кнопки там, по другую сторону экрана вершит наши жизни, решает, победить или проиграть суждено. Но вне зависимости от того, победу мы одержим, или потерпим поражение, мы все исчезнем с окончанием игры, дабы возродиться в следующей. Мы – бессмертны, ну а сейчас… скорее, скорее, вслед за курсором, войны! Нельзя, чтобы демиург по ту строну экрана был недоволен нами…
- Сильвия, хотя бы за завтраком оставь ноутбук в покое. Я уже жалею, что подарил его тебе на рождество – старый компьютер ты хотя бы не могла таскать за собой по всему дому.
- Лучше бы ты мне, конечно новый планшет подарил. Для учебы полезнее, - она, совершенно не отрываясь смотрит, как по нарисованному квадратиками миру бегают нарисованные человечки, - но это как с брокколи. Одно дело полезнее, а совсем другое – вкуснее.
Он вздыхает, отхлебывая ароматный молотый кофе из большой кружки, раскрашенной акрилом, ее рукой. На столе сохнет рождественское печенье, маленькая елка стоит на столе, других в доме нет вовсе – не то, чтобы хозяева не любят этот праздник, просто не превращают его в культ.
- Кстати, я не завтракаю. Я просто просидела тут всю ночь.
- Сломаешь себе режим, а потом на занятиях будешь носом клевать. Я, как более старший…
- Кто бы говорил, лицемер! Ты всю ночь смотрел футбол в гостиной, а вернулся вообще около трех, и пропахший духами так, что из коридора чувствовалось. Вот она, ложная мораль, свойственная всем настоящим родителям! Вот она, политика двойных стандартов!
Компьютерная война ненастоящих человечков по-прежнему увлекала девушку, одетую в полосатую пижаму, куда больше, чем настоящие дебаты, но на всякий случай, чтобы придать своим аргументам веса, она нахмурила брови, выражая тем самым высшую степень недовольства. Три, четыре года назад даже такой вот насмешливый комментарий стал бы поводом для ссоры, но с тех пор он душевно обмяк, проникся какой-то родительской мудростью, что ли? Как будто и не было того, другого мужчины. Молодого, гордого и страстного.
Он думает о том, что раньше, а потом возвращается к тому, что сейчас, разглядывая газетные страницы.
- На самом деле об этом мне бы хотелось с тобой поговорить.
- Хм, ты меня почти заинтриговал. А о чем? О морали?
- Нет.
- Что, о футболе? Имей в виду, мне плевать, кто выиграл.
- Не угадала. О девушке, вообще-то.
Секунду было слышно лишь музыку игры, воинственную, строгую, искусственную.
- Ну, наконец-то. А то я уж и не знала, как долго ты еще сможешь ее от меня скрывать. Стесняешься, что ли? Ну да ладно, ерунда какая, мальчик мой. Что тебе рассказать? Как вести себя с женщинами? Что дарить? Как предохраняться?
Она недоверчиво кривит в усмешке губы, по-прежнему разглядывая баталии невзаправдашних воинов, по-прежнему улыбаясь, но не поднимая на него головы. Он тоже не хочет видеть ее сейчас, прожигая темными эбеновыми глазами мягкую, желтоватую газетную бумагу.
- Ее зовут Аэлита. Элла.
- Круто. Я рада, и, несомненно, многое о ней узнала, услышав имя.
- Ну, а что тебе интересно? Романтическая чушь о том, как мы познакомились? Возраст, рост и вес? Какую музыку слушает и в какие игры играет? – Его голос приобрел чуть резкие интонации. Лишь чуть.
- Можешь начать с романтической чуши.
- Ну… Мы встретились этой осенью в парке. У нее в руках был большой букет кленовых листьев, она спросила, где южный выход. Мы пошли искать его вместе, сделали три круга по парку, она сказала, что узнала меня сразу и просто искала повод заговорить. Мы бродили пока не зажглись фонари, Элла призналась, что любит меня, в конце вечера. Оказывается, ее семья жила в Ангельской роще, мы даже учились в одной школе, она была на несколько классов младше. Занималась у Эшли танцами, представляешь? И…
- И когда узнала, что ты был рейнджером, резко влюбилась и пронесла это чувство через годы? Что за бред, приятель?
- Что за тон, подруга?
Она раздраженно щелкает клавишу пробела, повисает неприятная тишина, пришедшая вместе с паузой.
- Да потому что ты, амиго, доверчивый, как малолетний ребенок, да к тому же цепляешься за воспоминания, будто сегодня не существует, есть только то вчера, что было восемь лет назад. То вчера, где ты красовался в своем черном доспехе, тоже мне, сказочный персонаж! Девушки кидались на твою широкую грудь, волнами, а ты их отвергал, во славу своей дамы. И выбирая девушку из своего прошлого, пусть даже и полузнакомую, ты как будто пытаешься его вернуть. Но это невозможно, да пойми ты уже!
- Знаешь что… - его голос становится громче, отскакивает от стен их слишком просторной «кухни на двоих», - Я не спрашивал твоего мнения. Я понимаю, ты уже привыкла, что можешь помыкать мною в мелочах, но есть вопросы, соваться в которые у тебя нет никакого права!
- Так зачем ты начал этот разговор?!
- Да потому что ты – моя семья, черт подери!
Тишина. Хлопок клавиши, игра продолжается, солдатики бегают.
«Может быть, мне и не хочется знать твое мнение, но я, будто мальчик-подросток, жду твоего ОДОБРЕНИЯ, детка».
- А-а-а… Ну тогда я буду хорошей мамочкой, и познакомлюсь с твоей подруженькой. Ты же этого хочешь, верно? Семейный рождественский ужин со свечками и полосатой карамелью?
«Что же мне теперь делать, Карлос? Впрочем, я сама этого хотела, разве нет? Ты слишком долго был один. Хотя нет, не так. Мы слишком долго были только вдвоем».
- Вроде того. Я приглашу ее в среду.
- Платье не надену, готовить не стану, прибираться не буду.
- Я и не сомневался.
Все успокоилось так же внезапно, как началось. В их доме скандалы вспыхивали и так же быстро гасли, не успевая приобрести характер стихийного бедствия. Таков залог их совместной, семейной жизни.
- Мою любовь зовут на «Э», - начала напевать она старую считалочку, - она жила в Энджел Гроув, занимается танцами и любит желтые кленовые листья… Кстати, как ты ей объяснишь, что больше полутора лет живешь под одной крышей с девушкой?
- Я же уже говорил, что ты – моя семья. К тому же я рассказывал Элле про тебя, она все понимает.
- Проиграла.
- Что?
Она впервые поднимает на него свое лицо, лицо со все теми же кукольными, огромными серыми глазами и мелкими чертами, со здоровым легким загаром, почти умытым зимой, с не стертой с вечера косметикой, с белыми ресницами…
- Проиграла. Отвлеклась на тебя, и эта чертова машинка вырвала у моей армии победу.
- Ерунда какая…
- Точно. Совершеннейшая ерунда.
Ложь сквозила в ее тоне, но течение уже было не остановить. Все это было так предсказуемо, так неотвратимо и естественно, что кто нашел бы слова для упрека, слова для сомнений или осуждений?
После первого визита Элла стала бывать в гостях все чаще, все чаще оставаться на ночь или несколько дней, все больше ее вещей можно было найти в ванной или на кухне. Она уже не спрашивала, где взять ложки или где лежит сахар, она уже спокойно, не стесняясь, ходила по комнатам, она уже была тут хозяйкой, хотя съехались они только в конце весны.
С тех пор Карлос и Сильвия мало разговаривали, каждый был занят своим. Она – курсовой работой, он – жизнью и любовью, счастьем, которым можно захлебнуться, которого он дождался спустя не один год, как бы патетично это не звучало.
Берлога классических холостяков, их тихий дом, в котором всегда было слишком мало вещей и слишком много беспорядка, становилась все более пристойной, все более ухоженной и похожей на обитаемое место, больше не пустовал холодильник, не залеживалась на полках пыль.
Иногда выходя из своей комнаты, Сильвия могла долго стоять, и просто смотреть в одну точку, силясь понять, как без видимых изменений, без перестановок и покрасок могло так измениться место, которое она считала своим. А потом она перестала выходить из своей комнаты вовсе, лишь только выскальзывала по утрам на учебу, а вечером возвращалась, неслышно захлопывая дверь. Но в этом ее поведении не чувствовалось никакой болезненности, никакой напряженности, она просто будто боялась спугнуть, отвлечь их эфирную радость, случайно выпустить ее в слишком широко открытую дверь, случайно прогнать слишком громким смехом или неаккуратно брошенным у двери «привет».
Несколько раз Элла пыталась подружиться, пообщаться, найти что-то общее со своей соседкой, но все ее вежливые попытки не находили ни отрицания, ни поддержки, все они были встречены полнейшим равнодушием.
Однажды летом, когда из-за работы Карлосу на несколько недель пришлось уехать, она заглянула в комнату Сильвии, держа перед собой, будто щит, или наоборот белый флаг коробку с новой, кажется модной игрой.
- Слушай, я знаю, у нас не было возможностей поговорить… смотри, я тут купила. Может, поиграем по сети? Карлос говорил, что у тебя есть свой ноутбук, и ты любишь…
Художница лежала на полу, среди мятых, беспорядочно раскиданных набросков, на каждом из которых молодой Охотник прижимал к себе маленькую девочку. В ее руках, будто христианский крестик во время молитвы, был зажат плеер, лицо, направленное в потолок не имело выражения.
- Я больше не играю.
- Почему?
- Проиграв однажды, мне больше не хочется, понимаешь? Снова ходить по ненастоящей траве, радоваться ненастоящим победам, восхищаться героями, которых на деле не существует, - она прикрыла глаза, - строить замки, дома, города, чтобы все это потом рассыпалось, вместе с надписью «Game Over». А знаешь, почему они рассыпаются, растворяются? Потому, что их никогда и не было. Это так грустно, когда тебе кажется, что ты что-то сотворил, но этого чего-то нет в реальном мире.
- Я тебя понимаю.
- Не думаю.
- Нет, правда. Просто, может если ты проиграла однажды, нужно просто попробовать другую игру?
Губы Сильвии растягиваются в улыбке.